На днях
raganele справедливо не понимала, почему
Аушрос вартай названы Воротами зари, или, как высокопоэтично выразился небезызвестный наблюдатель за живой и, главное, неживой природой
chingizid,
Вратами Зари, -
выходят-то они на юг,
на что
maegnar заметил, что по-русски их называют
"Святые Ворота".
Действительно, часть здешних русских ворота называет нередко Святыми, а исторически же и по-русски они именовались Острой брамой и Острыми воротами, и улица до 1915 года по меньшей мере носила официальное название Островоротной. Не позднее XVI века прижилось название в польском варианте Остра брама, в русинском Острая брама, литовского же и быть не могло зафиксировано по известным обстоятельствам, но вот академик Юргинис полагал, что и по-литовски было бы Aštri broma, Aštra broma, и даже выписал из газеты 1901 года "abrozas šv. Panelės Aštrių vartų". И только после 1905 года где-то в литовских газетах зародилось вот это - Аушрос вартай, Ворота зари, может быть, в контексте фразеологии национального возрождения - весна, заря, рассвет... Вот так поэтическая выдумка досужих журналюг в конце концов становится официальным названием.
Откуда же исконное название Остра брама - никто толком и не знает. Благодаря Крашевскому распространилось мнение, будто это от того, что городская стена в том месте сужалась, образуя острый угол, и весь квартал назвали Острым концом, - сущая ерунда, конечно. Была гипотеза и о том, что Острыми брама была названа из-за остроконечных арок, сводов и крыши в первоначальном готическом виде. Один здешний младорусин в наши дни увязывал Острый конец и Остру браму с Константином Острожским, киевским воеводой и великим гетманом Великого княжества Литовского, государственным деятелем и полководцем, понастроившим в Вильне на месте деревянных церквей каменные и к воротам как-то приложился, или особо опекал издавна обосновавшихся в том конце единоверцев ("civitas ruthenica").
Так вот без объяснений и оставить:
Остра брама и Остра брама - что хотеть от города, который приснился?