almapater

Пришла эсэмэска от К. Бальмонта с напоминанием о завтрашнем открытии памятника ему. Не сомневаюсь, впрочем, что послал ее Фонд Балтрушайтиса в лице Нины М., на фото первая справа; вторая справа модель памятника по состоянию на прошлый весенне-летний сезон, а третья - внучка Бальмонта Марианна Бруни, а четвертая - Татьяна Я., а пятая - Наталья В. ... но так до Бальмонта и не дойдет, с ним всегда так, как о нем писать, так приходится постоянно отвлекаться на барышень и дам, Кристина С. до сих пор вспоминает защиту своей диссертации, на которой хватило мне грешному нахальства отметить слабую проработанность этого вопроса, которому, вероятно, надлежит отвести особую главу либо отдельную работу. Да, Бальмонт. Как же, еще Философов в "За Свободу!" в апреле 1927 года, когда Бальмонт отправился в Польшу, писал: И вот теперь на склоне лет, на чужбине, в состоянии тяжкаго томления духа и напряженной борьбы, увы, не только с чужими, но и со своими, я, перелистывая страницы воспоминаний, ясно вижу как дорог мне Бальмонт, как дорог должен он быть нам русским. Он выпрямляет нас, напоминает нам о вечном солнце. Тогда Бальмонт во второй раз приехал в Вильно (первый раз в 1914 году с лекцией "Поэзия как волшебство") и выступал в Польском театре на Погулянке. Сергей Поволоцкий (та еще судьба: застигнутый войной в Варшаве, пробрался с трудом обратно в Вильно, где и был благополучно арестован советами за незаконный переход границы, Воркута, театральная труппа таких же бедолаг заключенных, Союз польских патриотов, "репатриация" в Народную Польшу) вспоминал, как сперва было на поэта столбняк напал, а потом он вдруг с необычайной скоростью, горячо и громко заговорил на каком-то непонятном языке. Теперь уж ошеломленной публике пришла очередь впасть в ступор, из коего она невдолге вышла, недоумевая, переглядываясь и улыбаясь. А он все говорил и говорил, едва-едва притормозил дух перевести, и тут-то профессор Мариан Здзеховский сумел вклиниться и сказать, что, мол, наш почтенный гость, прекрасно владея польским языком, выразил желание говорить на нем, но мы не будем утруждать дорогого гостя и попросим говорить на языке Лермонтова и Пушкина, который все мы прекрасно понимаем. А в следующем году началась знаменитая литовская эпопея Бальмонта, со стихами
Сувалки, Гродно, Вильна, Ковно -
Суть Настоящая Литва.
Кто это помнит хладнокровно,
В том воля творчества жива,
уймой переводов его на литовский и им литовских поэтов, приездом в 1930 году в Ковно, какой-то дивной (серебряной, должно быть) ложечкой, посланной ему, кажется, Людасом Гирой и застрявшей на бордосской таможне, но благополучно выцарапанной, и поздними неприятными сведениями счетов за сборник "Северное сияние".

Если бы жюри одного литературного конкурса внезапно бы не запонадобилась бы срочно книжка Сергея Е., не бросил бы все и не поехал бы искать быструю почту типа EMS. А уж коли пришлось, так уж чтоб два раза не вставать завернул на обратном пути в улицу Литерату, по поводу которой в недавнем прошлом вразумил меня грешного ollka , тем более, что на днях же в чинном разговоре про кусочки хлеба Контрыма, стипендию Сенковского и пирожные за 15 копеек chingizid  сообшил, что там появились таблички Мандельштаму и Бродскому. В самом деле красуются. Вандалам бы руки, кстати, поотрывать, то и дело чего-нибудь разбивают или откручивают. Не иначе как та же "национальная молодежь", что раз в год убогую свою дурость являет миру в придурочном марше скинов.

Замечательный один из двух, как минимум, трибьютов "Четырем ветрам".  Разве что не крутится. Впрочем, кто знает, может, по праздничным дням и крутится. Но особенно же вставила таблица самому производительному и смешному автору наших дней:

Подробнее о проекте, если кому понадобится, по-литовски и английски: www.literatugatve.lt   

Живешь, как в лесу, а между тем, оказывается, в недрах Вильнюсского самоуправления зреет секретная стратегия развития культуры до 2020 года. Толсто пишут, с одного раза в голову сразу так и не умещается. Но, как водится, касательно музеев там у них, ковенцев, свежие идеи: из Литературного музея Пушкина сделать наполовину культурный центр местного староства, наполовину туристическо-рекреационный центр Павильнисского регионального парка. А с другими мемориальными музеями, включая Дом-музей семьи Венцловы, разделаться в два с половиной приема: объединить, изменить характер деятельности, а ценные экспонаты, чтоб не мешали этой новой деятельности (дискотеки, должно быть), передать в какой-то новый будущий Вильнюсский городской музей. Неблагоприятный климат с затяжными зимами у незакаленных придурков, как видно, остатки мозгов выдувает. Стратегию развития физкультуры и спорта этих аферистов боюсь и начинать читать: там небось опять миллиарды Национального стадиона делят и умножают.

Публикация Е. Ю. Филькиной мемуара (в отрывках) "О Ф. И. Шаляпине, И. А. Бунине, К. Д. Бальмонте... (Из «Парижских воспоминаний» А. П. Ладинского)" (Встречи с прошлым. Вып. 6. Москва: Советская Россия. С. 214—227) иллюстрирует фотография, среди многих других фотографий вклейки. Это Ант. Ладинский в Вильнюсе в 1957 году, на веранде, в гостях у архиепископа Алексия. Не помешает пошуровать, - а нет ли фотоснимков в фонде Дехтерева в Библиотеке Врублевского?

По поводу памятной доски Петру Столыпину (текст, кстати говоря, заставляет задуматься: на таблице в память о недолгом пребывании Достоевского значится Fiodoras Dostojevskis, а здесь, во-первых, с отчеством Piotras Arkadjevičius Stolypinas, да и формула, во-вторых, "в 1876-1892 гг. жил министр-реформатор Петр Аркадьевич Столыпин", хм, он же ж тогда был гимназистом) в Delfi комменты большей частью, как всегда, хоть святых выноси, да и в Lietuvos rytas самое большее через раз благопристойные.
( Ленин и барокко, Евтушенко и свобода )
Надо будет на досуге Ленина перечитать.