Felicja Romanowska

Бывало, как успею его заметить издали, так внезапно перехожу на другую сторону, поворачиваю в противоположном направлении, прячу идентифицирующие части тела в виде лица в неидентифицируемые воротники и капюшоны, - а не то пиши пропало, опять разговоров про книжки и Юзефа Мацкевича на полтора час, - уж такой он человек, да и я тоже вот такой вот. Вот они какие, люди. Скоты, животные! Вот такие люди бывают. Обы мы ужасные. Скоты! Животные! Но, холера ясная, бывают такие узкие пространства, вот, например, у входа в библиотеку альмы матер, или у гардероба Врублевского, что и не скроешься никуда. Ну вот опять. Конечно, забойная вещь Wileńska powieść kryminalna, особенно если с комментариями или так себе, из воздуха, знать, who там is who. Но сколько можно! Уж третий раз про то, как Лоренц и Иллаковичувна скупали книжку, отчего и раритет. Правда, с обложкой ни разу не видел. Говорит, есть один экземпляр в б-теке Мажвидаса - она-то на базе ковенской центральной, в смысле национальной, формировалась, а до Ковны преступные руки Лоренца с Иллаковичувной не дотянулись. На обложке, говорит, Иллаковичувна изображена секс-бомбой, страшное дело. Вот они какие, люди. Скоты. 
Подумай об этом.