Блог на Имхонет - "Виленский текст"

[almapater]

Было бы полезно мне грешному узнать, что в сочинении о Виленском тексте может показаться читателям тривиальным, что - интересным, а что и сомнительным и даже спорным. Начало здесь. Буду благодарен за отклики и соображения, а выкладывать продолжу небольшими порциями.

Одно и то же место, где одни и те же дворяне дали бал сначала Александру, потом Наполеону, затем опять Александру, где торжество агрессора сменилось позорным бегством, горами смерзшихся трупов и невыносимыми бедствиями голодных, замерзающих, больных остатков французского войска – такой сюжет в самом себе нес не только романтическую контрастность и сказочную ликвидацию недостачи, как сказал бы Владимир Пропп. Такой сюжет репродуцировал фундаментальную идею вильнюсского мифа – прецедентность, удвоение событий и героев. В соответствии с этой идеей в долине пары рек с созвучными именами Вилии и Вильни сначала Свинторог приказал себя отправить в мир иной, потом на том же самом месте, как настойчиво повторяет летописное предание, Гедимин увидел свой сон. Всякий, кто помнит эту легенду, способен сам посчитать пары, без которых Вильнюса бы не было (Свинторог и Гедимин, Гедимин и тур, железный волк и Вильнюс, Гедимин и Лиздейка), и вспомнить, что на счету у Гедимина уже был прецедент основания столицы.

В сюжете 1812 г., увязанном с Вильною, прецедентность многократна. Вплоть до Кутузова, уже бывшего дважды, как нарочно, виленским генерал-губернатором и вернувшегося в Вильну уже главнокомандующим русской армии, и истории с посланником царя, отправленном из Вильны к Наполеону и вернувшегося, после нескольких дней блужданий в французском тылу, в Вильну, в ту же заставу, из которой он выехал четыре дня тому назад, как писал Толстой, и был принят Наполеоном в том же самом доме, из которого его отправлял Александр, и в том же самом кабинете. Такие повторы и возвраты в город, который вроде бы и свой, но не совсем, или совсем не свой («польский град» Федора Глинки), но чем-то родной, хотя бы тем, что здесь среди католического барокко встречаются православные церкви, со времен, по меньшей мере, Ольгерда, – обычный элемент сюжета произведений русской литературы, связанных с Вильнюсом. Но Островский их не заметил в своих дневниковых записях, где упомянуты или описаны костел Св. Иоаннов, кафедральный, Св. Петра и Павла, бернардинцев, Остра брама. Ни словом не упомянул храмов ни православных, ни католических Николай Лесков в очерке «Из одного дорожного дневника», опубликованном в декабре 1862 г. петербургской газетой «Северная пчела», отметив только колокольню Кафедрального собора и кальварийские часовни. И у Лескова Вильно – город и свой, и не свой, скорее польский, хотя и с солдатами, казаками и тостами за русскую литературу в компании Адама Киркора и графа Тышкевича.

Дальше

Comments

[denik.livejournal.com]

Пока все очень интересно, спасибо!

[alma-pater.livejournal.com]

А чего-нибудь сомнительного не видно?

[adler-sokol.livejournal.com]

Еще!

[alma-pater.livejournal.com]

Еще уже есть на Имхонете (http://blog.imhonet.ru/author/almapader/post/978323/), трансляция тут запаздывает или что.

[budgyd.livejournal.com]

Прочитала с удовольствием. Спасибо.

[alma-pater.livejournal.com]

Спасибо. Продолжение последовало.

[budgyd.livejournal.com]

Неизменно прочитываю:).

[linkimas.livejournal.com]

Читаю с интересом, однако, первая фраза Виленского текста с имхонета вызвала противоречивые чувства - слишком утверждение спорное.

[alma-pater.livejournal.com]

"Вильна вошла в русское национальное сознание войной 1812 года" - это? А что именно спорно? Разве до того она имела какой-то смысл, осмысялась? И разве позднее 1812 г. не был первой и едва ли не единственной ассоциацией?

[linkimas.livejournal.com]

cпорно - русское. желательно - российское, иначе как мы объясним наличие в гедиминовом граде русского конца, или, к примеру, полное именование великих князей литовских...et cetera.

[alma-pater.livejournal.com]

А, в том смысле. Начинать с разведения понятий той еще руси, которая, вероятно, еще до Гедимина населяла часть современной территории Вильнюса, да и первые фиксации устных преданий об основании города языком той еще руси в летописях ВКЛ изложены, с одной стороны, и русских в современном понимании, т. е. как их у нас тут попросту называли москалями, с другой, не представлялось возможным. Вроде бы по контексту понятно, что речь идет о новой русской (московитской, российской) идентичности, для чего война 1812 года была ускоряющим фактором, эпохи Глинки и Пушкина, а уж потом по поводу исконного православия можно было бы двумя-тремя фразами хотя бы обозначить дистинкцию.

[linkimas.livejournal.com]

Но у меня ассоциативно - многократное пребывание русских войск в Вильне - и при Алексее Михайловиче(помнится, кого-то собственный повар ведь казнил), и при Петре( арапку как не вспомнить), а уж после разделов и подавно, и пр.пр.
А вспоминая про основание, мы можем и до Снорри Стурлуссона дойти, но это лишнее и великодушно прошу меня простить за разыгравшееся воображение, это следствие прочитанного Виленского текста.

[alma-pater.livejournal.com]

Фокус в том, что Алексей Михайлович, Петр - это все осталось в лучшем случае документах и на страницах исторических сочинений, равно как и война с Костюшкой, - никакого следа. Пожалуй, национальное сознание ничем не замеришь, может, это дело веры. Но до 1812 - подумаешь, еще один город то за границей, то в пределах границы, мало их-то таких, Смоленск там, Полоцк, а вполне определенный комплекс представлений, и можно показать, что и в художественной литературе, верном барометре, никакой Вильны нет, а появилась с конца 1820-х и долго вокруг 1812 и держалась: "В начале 1812 года, - сказал Бурмин, - я спешил в Вильну, где находился наш полк".

[linkimas.livejournal.com]

Нет чтобы Курбскому или Оболенскому-Ноготкову Вильну-то упомянуть в переводах-то да со Скаргой спорить как-нибудь указывая место спора!